Александр Невский
 

на правах рекламы

https://pgn.su прокладки bx: устьевое кольцо jont прокладка.

III. Ослабление великокняжеской власти и татарские походы последней четверти XIII в.

1

В 1263 г. по дороге из Орды умер великий князь Александр Ярославич. После короткой усобицы между его младшими братьями на владимирском столе утвердился (с согласия хана) князь Ярослав Ярославич. Новый великий князь продолжал политику своего предшественника: при нем незаметно никаких изменений в отношениях северо-восточных княжеств с Ордой. Продолжались столкновения великого князя с Новгородом, один за другим следовали новгородские «мятежи».

К великому княжению Ярослава Ярославича относятся первые известия о непосредственном участии татар в русских делах и прямой поддержке ими великого князя. В 1269 г. в походе низовских князей на немцев принимал участие «баскак великыи володимиръскыи, именемъ Амраганъ»1.

Следующее выступление татар в поддержку великого князя относится к 1270 г. В этом году, по свидетельству Новгородской I летописи, снова «бысть мятежъ в Новегороде; начаша изгонити князя Ярослава из Новагорода, и созвониша вече». Сторонники великого князя бежали («тысячкой Ратиборъ и Гаврила Кыяниновицъ, а инии приятели его»), а новгородцы «взяша домы их на грабление и хоромы разнесоша»2.

Великому князю, несмотря на обещание целовать крест «по всей воли» новгородцев, пришлось уйти из города «по неволе». Ярослав Ярославич «нача полкы копити» и даже «послалъ къ цесарю татарьскому Ратибора, помоци прося на Новогород». Как далее сообщает летопись, ордынский хан «отпустил рать на Новгород по Ратиборову лживому слову, рече бо Ратибор цесарю: «новгородци тебе не слушают, мы дани тобе прошале, а они нас выгнали, и иных нобиле, а Ярослава беществовале»3. Примерно так же излагает обвинения, предъявленные великим князем новгородцам, Ермоловская летопись: «Новогородци мене не послушаютъ, выхода твоего не даютъ, а данники выгнали, а иныхъ погиби, и мене безчествовали»4. По версии новгородского летописца, татарскую рать удалось вернуть, доказав хану при помощи князя Василия Ярославича и новгородских послов, что «новгородци прави, а Ярославъ виноватъ». Однако важно не это: ордынский хан, судя по летописным известиям, открыто поддерживал притязания великого князя, о чем свидетельствует и прибытие к Ярославу двух татарских послов для утверждения его на новгородском столе. Договорная грамота 1270 г. между Ярославом Ярославичем и Новгородом скреплена татарскими послами. На обороте этой грамоты написано: «Се приехаша послы от Менгу-Темеря царя сажать Ярослава с грамотой Човчу и Банши»5.

Против Новгорода великим князем была организована целая карательная экспедиция: на город пошли «Ярославъ съ всею силою своею и Дмитрии с переяславци и Глебъ с смолняны». Новгородцы оказали войску великого князя сильное сопротивление — «поставиша острогъ около города по обе стороны», «выидоша всь град въ оружьи от мала и до велика», и «то уведавъ, Ярославъ поиде... к Русе и селе в Русе». Новгородцев поддерживали в столкновении с великим князем соседние земли: «Совокупишася в Новъгород вся власть новгородчская, плесковици, и ладожане, и Корела, Ижера, и Вожане». Только после вмешательства митрополита, пославшего в Новгород грамоту с требованием «слушати бога и мене, крови не проливаите» и поручившегося за Ярослава, новгородцы «взяша миръ по всей воле новгородстеи и посадише Ярослава»6. Известную роль, конечно, сыграло и прибытие ордынских послов с грамотой хана «сажать Ярослава».

Активное участие в новгородских событиях 1270 г. ордынского хана подчеркивает роль великого князя владимирского как посредника в проведении татарской политики на Руси. Если раньше великие князья подавляли выступления в Новгороде исключительно своими силами, то теперь в связи с ослаблением великокняжеской власти они старались привлечь татарские войска и открыто опирались на авторитет ордынского хана (прибытие ордынских послов «сажать Ярослава»). В дальнейшем в связи с продолжавшимся ослаблением великокняжеской власти непосредственное вмешательство татар в русские дела усиливалось.

Великий князь Василий Ярославич (1272—1276 гг.), получивший владимирский стол после смерти Ярослава, уже открыто пользовался вооруженной помощью татар в борьбе с непокорным Новгородом. В 1273 г., когда снова произошел конфликт между великим князем и Новгородом, «князь велики Василеи Ярославичь, внукъ Всеволожъ съ великимъ баскаком Володимерскимъ Иаргаманомъ, и со княземъ Айдаромъ и съ многыми Татары царевыми воеваша Новгородцкиа власти, и возвратишася со многимъ полономъ въ Володимеръ. Того же лета князь велики Тферский Святославъ Ярославичъ... иде съ Татары царевыми, и воеваша Новогородцкиа власти: Волокъ, Бежичи, Вологду». При прямой военной поддержке татар Василий Ярославич сел в Новгороде. Летописец так пишет о причинах сдачи новгородцев: «Смутишася Новгородцы, и бысть страхъ и трепетъ велий на нихъ глаголюще: «отъвсюду нам горе се князь велики Володимерский, а се князь велики Тферский, а се великий баскак царевъ съ Татары и вся Низовскаа земля на насъ»7.

О причинах выступления новгородцев летописи ничего не сообщают. Можно предположить, что оно как-то связано с подготовкой новой татарской переписи. Именно под 1273 г. Новгородская IV летопись сообщает, что «бысть число второе из Орды от царя»8. Вторая татарская перепись была общерусской и проходила на тех же условиях, что и первая: «Бысть на Руси и въ Новегороде число второе изо Орды от царя, изочтоша вся, точию кроме священниковъ, и иноковъ и всего церковного причта»9. По свидетельству В.Н. Татищева, вторая татарская перепись была вызвана несоответствием действительного количества населения составленным в 1257 г. спискам10.

После смерти в 1276 г. великого князя Василия Ярославича наступает новый этап в отношениях Руси с Золотой Ордой. Если раньше ордынские ханы опирались в своей политике на Руси на великого князя владимирского, который своими вооруженными силами и авторитетом великого князя обеспечивал сбор дани, то теперь положение изменилось. Уже при великом князе Ярославе ослабление великокняжеской власти привело к тому, что татары должны были оказывать ему помощь в борьбе с оппозиционным Новгородом. При следующем великом князе, Василии Ярославиче, великокняжеская администрация оказалась вообще не в состояния без прямой военной помощи татар осуществлять подчинение всей Северо-Восточной Руси и обеспечить тем самым регулярное поступление дани. Этим, на наш взгляд, и было вызвано непосредственное участие татарских войск в походе на Новгород вместе с «низовскими полками» в 1273 г.

Параллельно с ослаблением великокняжеской власти росла роль ростовских князей, прочно связанных с Ордой. Именно на них стали опираться завоеватели. Эта новая ориентация ордынских ханов начинает проявляться с 60-х годов и все явственнее прослеживается в связи с процессом ослабления великокняжеской власти. Постепенное сближение ростовских князей с Ордой и превращение их в простых «служебников» хана хорошо показано в исследовании А.Н. Насонова по истории татарской политики на Руси11. Окончательная переориентация ордынских ханов от поддержки великокняжеской власти к опоре преимущественно на ростовскую группировку князей относится к последней четверти XIII в.; с конца 70-х годов наблюдаются наиболее тесные связи ростовских князей с татарами, доходившие до прямого сотрудничества во многих внешнеполитических мероприятиях ордынского хана. В 1275 г. «ходиша Татарове и князи Русстии на Литву, и воевавше, возвратишася съ многимъ полономъ»12. В 1277 г. князья Борис Ростовский, Глеб Белозерский, Федор Ярославский и Андрей Городецкий «со царемъ Менгутемремъ поидоша въ войну на Ясы», причем летописец специально отмечает, что «царь же Менгутемерь добре почти князи Руские, и похвали ихъ велми». В 1278 г. Федор Ярославский и Михаил Ростовский принимали участие в подавлении антитатарского выступления в Дунайской Болгарии13. Совместный поход русских князей и татар на Литву повторился в 1279 г.

Большое влияние на татарскую политику в отношении русских княжеств оказало появление второго военно-политического центра в Орде (имеется в виду возвышение Ногая). Ослабление великокняжеской власти, с одной стороны, и двоевластие в Орде, с другой, привело к тому, что система господства татар над Северо-Восточной Русью, основанная на подчинении народных масс при помощи сильной великокняжеской власти, оказалась подорванной. Великокняжеская власть в последней четверти XIII в. уже не могла обеспечить регулярное поступление дани, а усобицы в Орде открывали простор для различных политических комбинаций князей. Играя на противоречиях между ханом Золотой Орды и Ногаем, отдельные князья добивались значительной самостоятельности по отношению к татарам. Ростовские же князья, на которых старались опираться в Орде, были недостаточно сильны, чтобы без военной помощи хана подчинить татарской власти все северо-восточные русские земли. Только непосредственное вмешательство татарских вооруженных сил могло в изменившихся условиях поддерживать иго над Северо-Восточной Русью.

Именно этим вызваны, очевидно, непрерывные походы татар на Северо-Восточную Русь в последней четверти XIII в. и активное участие «ордынских царевичей» в усобицах князей. Монголо-татары поддерживали теперь свое господство над Русью вооруженной силой, новыми опустошительными походами.

Не останавливаясь на событиях междоусобной борьбы за владимирский стол между сыновьями Александра Ярославича (достаточно подробно освещенных в литературе), попробуем оценить место и роль татарских походов последней четверти XIII в. в истории монголо-татарского нашествия на Русь.

2

Многие исследователи монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в. сводят в основном к походу Батыя. Походы второй половины XIII в. представляются как эпизодические набеги, которые (несмотря на значительные опустошения) не могли изменить основного процесса этого периода — постепенного восстановления разрушенных нашествием Батыя производительных сил. Такая точка зрения, на наш взгляд, не совсем правильна. Монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в. нельзя сводить к единичному акту (каким был поход Батыя). Многочисленные свидетельства источников о непрекращающихся татарских ратях дают основание утверждать, что наступление монголо-татар на Северо-Восточную Русь вовсе не ограничивалось походом Батыя: татарские вторжения продолжались и во второй половине XIII в., особенно участившись с 70-х годов. Эти вторжения опустошали все новые и новые районы Северо-Восточной Руси, нарушали процесс восстановления производительных сил, вызывали массовые миграции населения. Только взяв в сумме и нашествие Батыя, и более поздние татарские походы, можно представить поистине огромный урон, нанесенный русским землям монголо-татарскими завоевателями и правильно понять происходившие в Северо-Восточной Руси во второй половине XIII в. процессы.

Первый после нашествия Батыя крупный татарский поход на Северо-Восточную Русь произошел в 1252 г.; речь идет о так называемой «Неврюевой рати», зафиксированной всеми русскими летописями. Разорению подверглись Суздальские земли (особенно местности по реке Клязьме) и Переяславское княжество. Города от «Неврюевой рати» пострадали сравнительно мало (кроме Переяславля, разрушенного татарами, и, может быть, Суздаля), но сельские местности были сильно опустошены: «Татарове же россунушася по земли... и людии бещисла поведоша до конь и скота, и много зла створше»14.

После «Неврюевой рати» наступило более чем двадцатилетнее затишье. Великие князья владимирские в этот период всячески старались подчинить народные массы татарской власти без непосредственного вооруженного вмешательства ордынских ханов. Определенную роль сыграло и то обстоятельство, что силы Золотой Орды были отвлечены покорением южнорусских княжеств (в 50-х годах), походами против Литвы и затяжной войной с иранскими Хулагидами (60-е годы XIII в.).

Положение изменилось с середины 70-х годов. Значительно ослабленная великокняжеская власть уже не могла без прямой военной помощи татар осуществлять подавление антитатарских выступлений народных масс и оппозиционных феодальных центров. Вся последняя четверть XIII в. заполнена непрерывными опустошительными татарскими походами в Северо-Восточную Русь для подтверждения ига.

В 1273 г. татарское войско из Орды («царевы татары») вместе с «низовскими князьями» дважды «воеваша Новогородцкия власти». Опустошению подверглись области, не затронутые нашествием Батыя (Бежичи, Вологда).

В 1275 г. татарская рать, возвращаясь после похода на Литву, погромила земли на южной окраине («около Курска»). Летописец сообщает, что «Татарове велико зло и велику пакость и досаду сътвориша христианомъ, по волостемъ, по селамъ дворы грабище, кони и скоты и имение отъемлюще, и где кого стретили, и облупивше нагого пустять»15.

Через три года татары подвергли опустошению земли Рязанского княжества. Никоновская летопись сообщает под 1278 г.: «Того же лета приходиша Татарове на Рязань, и много зла сътвориша, и отъидоша въ свояси».

В 1281—1282 гг., в связи с усобицей между сыновьями Александра Ярославича, татары дважды опустошили почти всю территорию Северо-Восточной Руси. В 1281 г. большая «рать» Кавгадыя и Алчедая разорила северо-восточные русские княжества: «Татарове разсыпашася по всей земле... и опустошиша вся». Татарскими отрядами были разрушены города Муром и Переяславль, разграблены окрестности Владимира, Суздаля, Ростова, Юрьева, Переяславля, Твери, Торжка. Татарские авангарды, преследовавшие отступавшего великого князя Дмитрия Александровича, появлялись даже «близь Новагорода». В следующем 1282 г. татары повторили нашествие. Князь Андрей Александрович Городецкий опять привел на великого князя «рать многу, Тураитемиря и Алына и многих Татар»16. Владимирские и переяславские земли были снова опустошены. Летописец сообщает, что ордынцы «пришедше, много зла створиша въ Суздалской земли, якоже и преже сотвориша въ мимошедшее лето». В 1283 г. татарской ратью, посланной Ногаем, были опустошены земли Воргольского, Рыльского и Липецкого княжеств; города Курск и Воргол были взяты и ограблены татарами»17.

В 1284 г. великий князь Дмитрий Александрович «с татары» (видимо, от Ногая) предпринял поход на Новгород. Он пришел «ратию къ Новугороду, и съ Татары и съ всею Низовьскою землею, и много зла учиниша, и волости пожгоша»18.

В 1285 г. татары опять приняли активное участие в усобице: князь Андрей Александрович «приведе царевича изъ Орды, и много зла сотвори християномъ». По свидетельству Никоновской летописи, во время этого похода сильно пострадали сельские местности («бывшимъ же Татаромъ въ розгонехъ семо и тамо»).

В 1288 г. татарскими отрядами были опустошены земли Рязанского княжества, Муром и Мордва. Летописец сообщает, что «князь Елортай Ординский, Темиревъ сынъ, приходи ратью на Рязань, и воева Рязанъ, Муром, Мордву, и много зла сътвориша»19.

Татарские походы 70—80-х годов, повторявшиеся почти ежегодно, не только производили значительные опустошения, но и создавали в Северо-Восточной Руси атмосферу постоянной военной опасности и тревоги, вносили беспорядок в экономическую и политическую жизнь русских княжеств.

Самым опустошительным ордынским вторжением после нашествия Батыя была так называемая «Дюденева рать» 1293 г. Летописцы сопоставляют ее по разрушительным последствиям с «Батыевым погромом». Так, в «Летописи Авраамки» записано рядом: «В лето 6745 Батый пленилъ Рускую землю... В лето 6801 Дюдень приходилъ на Русь и плени градов 14 и пожьже»20. Записи о том, что Дюдень разрушил такое же количество городов, как и Батый (14), подчеркивают сопоставимость в глазах летописцев этих двух походов.

Летописи рисуют картину страшного опустошения Северо-Восточной Руси в 1298 г. Татарские отряды прошли от Мурома до Волока-Ламского, «города пожьже», «села и волости и монастыри повоеваша». Летописцы сообщают о разрушении Дюденем 14 городов, среди которых называют Муром, Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Коломну, Москву, Можайск, Волок, Дмитров, Угличе-поле. Татары не тронули Ростова и Ярославля, столиц союзных с ними князей. Выстояла и сильно укрепленная Тверь, в которую собралось население из соседних княжеств. Остальные города Владимиро-Суздальской Руси лежали в развалинах; «всю землю пустую сотвориша», — отмечает под 1293 г. Воскресенская летопись; «разбегошася розно люди черные и все волости Переяславскыя... и тако заметеся вся земля Суздальская», — прибавляет Симеоновская летопись. Множество жителей было уведено татарами «в полон»; не спаслись даже те, кто прятался в лесах — татары «людей из лесов изведоша». По своим разрушительным последствиям «Дюденева рать» была немногим меньше, чем нашествие Батыя. Почти все области, разоренные Батыем, в 1293 г. снова подверглись татарскому погрому.

В том же 1293 г. другое татарское войско напало на Тверь, выстоявшую во время «Дюденевой рати». Никоновская летопись сообщает под 1293 г.: «Того же лета царевичь Татарский именемъ Тахтамиръ приеде изъ Орды на Тферь, и многу тягость учини людемъ»21. Татары снова прошли по владимирским и переяславским землям, жителей «овехъ посече, а овехъ въ полонъ поведе». Еще один татарский отряд в 1293 г. подходил к Ярославлю, где против местного князя, отличавшегося своими особенно тесными связями с ордынским ханом, произошло восстание22.

Еще об одной татарской «рати» сообщает под 1297 г. Симеоновская летопись: «В лето 6805 бысть рать Татарская, прииде Олекса Неврюи»23. Никаких подробностей этой «рати» летописец не приводит. Имеется только указание, что она была как-то связана с усобицей и съездом князей во Владимире.

Таким образом, летописи рисуют картину непрерывных татарских «ратей» в течение всей последней четверти XIII в. За 20—25 лет татары 15 раз предпринимали значительные походы на Северо-Восточную Русь (в 1273 г. — два похода, в 1275, 1278, 1281, 1282, 1283, 1284, 1285, 1288, 1293 гг. — три похода, в 1297 г.). Из этих походов три (1281, 1282, 1293 гг.) имели характер настоящих нашествий, подвергавших разгрому значительную часть Северо-Восточной Руси24. Владимирские и суздальские земли опустошались татарами за это время пять раз (не считая грабежей при проходе татарских отрядов во время походов на другие княжества). Четыре раза громили татары «новгородские волости» (два раза в 1273, в 1281 и 1284 гг.), семь раз — княжества на южной окраине (Курск, Рязань, Муром), два раза — тверские земли. Сильно пострадали от многочисленных татарских походов второй половины XIII в. русские города Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Коломна, Москва, Можайск, Дмитров, Тверь, Рязань, Курск, Муром, Торжок, Бежецк, Вологда. Целый ряд городов неоднократно подвергался нападению ордынцев. Так, после нашествия Батыя Переяславль-Залесский татары разрушали четыре раза (в 1252, 1281, 1282, 1293 гг.), Муром — три раза, Суздаль — три раза, Рязань — три раза, Владимир — по меньшей мере два раза (да еще трижды татары опустошали его окрестности).

Если к этому прибавить набеги литовских феодалов и постоянные княжеские усобицы, усиленные вмешательством татар, то представляется картина постоянной военной опасности и тревоги. Татарские походы нарушали нормальную жизнь русских княжеств, разоряли города и сельские местности, препятствовали торговле. Население было терроризировано постоянной угрозой смерти или плена. В обстановке постоянных татарских «ратей», походов литовских феодалов и немцев русский народ не имел возможности восстанавливать разрушенные нашествием Батыя производительные силы. Наоборот, разрушения, произведенные «Батыевым погромом», были усилены последующими татарскими вторжениями. Только со второй четверти XIV в., когда на более или менее значительный срок прекратились непрерывные татарские «рати» и, по образному выражению летописца, «бысть тишина велика по всей Русской земле и пересташа татарове воевати землю Русскую», Северо-Восточная Русь могла заняться восстановлением производительных сил.

Таким образом, процесс установления монголо-татарского ига над Северо-Восточной Русью не был «мирным» признанием русскими князьями зависимости от золотоордынских ханов, а проходил в условиях ожесточенной классовой борьбы и антитатарских выступлений отдельных феодальных центров.

Установление ига проходило при активном сопротивлении народных масс и открытом содействии части духовных и светских феодалов, которые сравнительно легко шли на признание зависимости от золотоордынских ханов, не затрагивавшей их основные классовые интересы. В организации своего господства над Северо-Восточной Русью монголо-татары старались опираться на местных князей, в первую очередь на великих князей владимирских.

Борьба народных масс против иноземных завоевателей во второй половине XIII в. имела не только антитатарский, но и антифеодальный характер. Значение этой борьбы исключительно велико, так как именно сопротивление народных масс обеспечило русским княжествам особое положение по отношению к Золотой Орде, исключавшее возможность появления на их территории монголо-татарской администрации. В Северо-Восточной Руси не сложилось военно-политической баскаческой организации монгольских феодалов с развитой сетью вооруженных баскаческих отрядов. Подчинение народных масс власти Золотой Орды и сбор дани осуществлялись местной княжеской администрацией, а баскаки, как представители ордынского хана, выполняли только контрольные функции.

В последней четверти XIII в. в связи с ослаблением великокняжеской власти татары перешли к политике прямого военного давления на Русь, предпринимая для подтверждения ига многочисленные опустошительные походы. Монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в. нельзя сводить к походу Батыя: это был длительный процесс и целая серия вторжений, продолжавшихся несколько десятилетий. Поэтому, изучая последствия монгольского нашествия на Русь, необходимо учитывать и последствия нашествия Батыя, и последствия более поздних татарских походов.

Примечания

1. НПЛ, стр. 319.

2. Там же.

3. НПЛ, стр. 320. Интересно отметить, что наряду с обвинениями новгородцев в отказе от уплаты дани в вину им ставилось «бесчестие» и «непослушание» великому князю. Видимо, ордынский хан рассматривал великого князя как своего представителя на Руси, авторитет которого необходимо поддерживать; именно на это рассчитывал великий князь Ярослав, жалуясь, что новгородцы его «беществовали».

4. ПСРЛ, т. 23, стр. 88.

5. СГГД, т. 1, стр. 4.

6. НПЛ, стр. 320, 321.

7. ПСРЛ, т. 10, стр. 152.

8. ПСРЛ, т. 4, стр. 42. И.И. Срезневский писал, что сведения о переписи 1273 г. имелись «не только в позднейших летописях, но и в современных записях, между прочим, и в перечне событий, вписанном в Кормчей 1280-х годов: «в первое лето княжения (Василия) второе число бысть от Адама 6781 лета». (И.И. Срезневский. Древние памятники русского письма и языка (X—XIV вв.). СПб., 1882, стр. 138.)

9. ПСРЛ, т. 10, стр. 152.

10. В.Н. Татищев писал: «Князь же великий отъимаяся числом баскаков прежних. И хан повеле послати новы численники во всю землю русскую с великими грады, да не утаят люди» (т. V, стр. 51).

11. См.: А.Н. Насонов. Указ. соч., стр. 59—67.

12. ПСРЛ, т. 10, стр. 152.

13. См.: ПСРЛ, т. 7, стр. 173, 174.

14. ПСРЛ, т. I, стб. 473.

15. ПСРЛ, т. 18, стр. 74.

16. ПСРЛ, т. 10, стр. 156, 159, 160.

17. ПСРЛ, т. 7, стр. 176, 177.

18. ПСРЛ, т. 3, стр. 64.

19. ПСРЛ, т. 7, стр. 179; т. 10, стр. 166, 167.

20. ПСРЛ, т. 16, стр. 309.

21. ПСРЛ, т. 10, стр. 169.

22. См.: Великий Читии Минеи, собр. Макарием. СПб., 1869, стр. 1265.

23. ПСРЛ, т. 18, стр. 83.

24. А если прибавить «Неврюеву рать» 1252 г. — четыре таких нашествия.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика