Александр Невский
 

на правах рекламы

ищите просмотры ютуб дешево переходите на ави1 по ссылке

Княжества и земли Северо-Восточной Руси в период феодальной раздробленности (середина XIII — середина XV вв.)

Впервые Северо-Восточная Русь — Суздальская земля — обособилась в княжение сына Ярослава Мудрого Всеволода. Одной из важнейших особенностей политического строя Суздальской земли явилась сильная княжеская власть.

Стремление опереться на городскую верхушку и свою княжескую дружину, состоявшую из вооруженных княжеских слуг, характерно еще для Всеволода Ярославича, переяславльского и суздальского князя, который под конец своего княжения, к 90-м годам XI столетия, отстранил «старую» — боярскую дружину. Сын его Владимир Мономах, хотя и был занят главным образом делами Южной Руси, тем не менее не забывает своей Суздальской «отчины», основывает город Владимир на Клязьме, заселенный главным образом ремесленниками. Владимир — княжой город, с ремесленным населением и купечеством, зависящим исключительно от князя, — отличался от «старых городов Ростова и Суздаля, где бояре, хотя и подвластные князю, своей самостоятельностью и родовитостью отличались от княжих «молодших» дружинников.

Ко времени княжения Юрия Долгорукова, сына Владимира Мономаха, относится, по-видимому, рост княжеских земельных владений. Различные слуги князя — тиуны, ключники, старосты — приобретают теперь огромное значение. Они — дружинники, правители и советники князя одновременно. Они теперь окружают князя, на них он опирается; и это вызывает недовольство ростовских и суздальских бояр. Юрий строит ряд новых городов — Юрьев, Дмитров и другие, заселяя их купцами, ремесленниками и своей «молодшей дружиной». Пожалования и ссуды ставят их в непосредственную зависимость от князя, и на них князь может рассчитывать в борьбе против боярства «старых» городов и «земских бояр», пытавшихся противиться усиливающейся княжеской власти. Юрий подчиняет их себе. При Юрии усиливаются поборы княжих тиунов — дружинников — с сельского населения, что и вызывает восстание «по селам» против «суздальцев» после его смерти, последовавшей в Киеве в 1157 г.

Торговое значение городов Владимиро-Суздальской земли растет; купечество этих городов торгует с Новгородом и через него связывается с Западной Европой, причем владимиро-суздальские князья держат в своих руках всю новгородскую торговлю с «низом», т. е. с землями по Волге и Оке. Развивается и крепнет торговля со Смоленском, Черниговом, Галичем и даже Кавказом. Высокая материальная культура — ремесленные изделия, архитектурные памятники и т. п. — свидетельствует о развитой городской жизни, о наличии многочисленных ремесленников в городах Владимиро-Суздальской земли.

«Старое» ростовское боярство — родовитые и знатные представители «старой дружины», — оттираемое на второй план «молодшей дружиной», смотрит на нее и на городской люд с ненавистью и презрением. Ростовские бояре говорят о владимирцах: «Несть бо свое княжение град Владимир, но пригород есть наш, а наши смерды в нем живут и холопы, каменосечцы и древоделы и орачи».

При таком отношении ростовских бояр к горожанам — жителям новых городов — последние, естественно, искали поддержки у князя. Князья бросают старые города — Ростов, а затем и Суздаль — и преемник Юрия Андрей Боголюбский строит свой город-замок Боголюбов недалеко от Владимира. Андрей Боголюбский продолжал борьбу с боярством, в процессе которой усилил свою власть. Росло княжое землевладение, а вместе с ним росла и эксплуатация смердов. Удачны были и походы Андрея. Он победил камских болгар и умел держать в руках Новгород, нуждавшийся в суздальском хлебе и в рынке для своих товаров. Несмотря на неудачный поход на Новгород в 1169 г., Андрей имел большое влияние на новгородские дела и сажал в вечевой город «подручных» князей.

В 1169 г. дружины Андрея разграбили Киев, но Андрей не поехал в Киев, а остался у себя на севере. Этим он как бы подчеркнул падение значения Киева как политического центра.

Усиление княжеской власти при Андрее Боголюбском, ставшем «самовластцем», державшем в руках не только своих ростовских и суздальских бояр, в чем всячески ему помогали горожане, но и «подручных» князей, попытки Андрея установить «единодержавие» привели к организации заговора в придворной боярской среде. Инициаторами его были Кучковичи, потомки убитого Юрием Долгоруким «земского боярина» Кучки. В июне 1174 г. заговор был осуществлен и Андрей был убит. Когда в связи с убийством Андрея вспыхнуло восстание против княжеской администрации — тиунов, мечников, посадников, угнетавших и эксплуатировавших народные массы, в их защиту выступила поддерживавшая княжескую власть церковь. Духовенству удалось локализовать и приостановить движение народа.

После смерти Андрея ростовскому боярству удалось пригласить на Владимиро-Суздальский стол рязанских князей, которые должны были предоставить боярам возможность править «на своей воле», тогда как Мономаховичи заставляли их подчиняться себе. Брат Андрея Михалко успел уйти во Владимир. Владимирцы — княжие дружинники и горожане — энергично поддерживали своего князя, боясь расправы со стороны ростовского боярства, установления боярского самовластья и грабежа. Дружины рязанских князей и ростовских бояр с трудом выбили Михалку оттуда. Приглашенные ростовскими боярами рязанские князья Мстислав и Ярополк Ростиславичи действительно начали с открытого грабежа горожан. Ограбленными оказались и владимирские церкви, духовенство которых поддерживало Мономаховичей. Все ценности Ростиславичи свозили к себе в Рязань.

Владимирцы снова призвали к себе Михалку, и на этот раз он вышел победителем из борьбы. Михалка восстанавливает города и церкви. Видя его успех, суздальские горожане отмежевались от своих бояр и призвали его к себе. С Ростовом и Суздалем Михалка заключил договор.

По смерти его в 1177 г. на престол владимирский по просьбе горожан вступил его брат Всеволод Большое Гнездо. Несмотря на попытки ростовских бояр, пригласив рязанских князей, снова выступить против своего князя, Всеволод, опираясь на владимирских горожан, не только решительными мерами расправился с ними и конфисковал их земельные владения, но и рязанских князей разбил. Всеволод правит, «не обинуяся лица сильных своих бояр», успешно продолжая укреплять свою княжескую власть. С ним вынуждены считаться Рязань, Чернигов и Киев, где хозяйничает его дружина. Новгород также оказался втянутым в круг его политики, но новгородские бояре больше сочувствовали ростовскому и суздальскому боярству, чем князю, и подчинить их своей власти Всеволоду не удалось.

Всеволод — сильнейший князь своего времени. Летописи называют его «Великим князем» и «Господином». Многочисленные сыновья Всеволода, его «подручные», сидят в разных концах Древней Руси. «Слово о полку Игореве» так отзывается о богатстве и силе Всеволода: «Великий княже Всеволод! Не мыслию ти прилетети из далеча отня злата стола поблюсти: ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти...».

Княжение Всеволода — время расцвета Владимиро-Суздальского княжества, не только игравшего решающую роль во всех межкняжеских усобицах, но и пытавшегося установить свою гегемонию в Древней Руси.

Войны с болгарами и мордвой расширили границы княжества на востоке.

Но расцвет Владимирской земли таил в себе элементы распада и разложения. Те же самые причины, т. е. прежде всего рост феодального землевладения, которые вызывали распадение русских княжеств на уделы, привели к дроблению и Владимиро-Суздальское княжение. После смерти Всеволода в 1212 г. земля оказалась разделенной между его сыновьями — Константином, Юрием и Ярославом. Появились отдельные княжества, начались и усобицы, вылившиеся в 1216 г. в грозную Липецкую битву. И после блестящего княжения Всеволода на северо-востоке снова началось распадение на уделы. Вся Русь в XIII в. переживала период феодальной раздробленности.

Дробление земель идет непрерывно. На территории Владимирского княжества создаются новые феодальные государственные образования. Они непрерывно делятся и подразделяются. Земля Переяславля Залесского, доставшаяся Ярославу Всеволодовичу, распадается на собственно Переяславльское, Московское и Тверское княжества, где княжили потомки Ярослава.

Ростовская земля, где сидел в начале XIII в. Константин Всеволодович, распалась после его смерти (1218 г.) и на ее месте образовались Ростовское, Ярославское, Угличское и Белозерское княжества.

В начале XIV в. от Ростова отпала Кострома, в районе которой владения ростовских князей шли чересполосно с владениями их соседей, князей ярославских и белозерских. Крайним северным пунктом владений ростовских князей был расположенный в устье реки Юга Устюг Великий. В результате дальнейшего феодального дробления Ростовской земли в первой половине XIV в. она разделилась на большое количество мелких княжеств.

В Ярославском княжестве после Батыева нашествия сидели потомки Всеволода Константиновича Василий и Константин. Затем в 1249 г. в Ярославле с тянувшими к нему волостями вокняжается зять Василия Всеволодовича, смоленский князь Федор Ростиславич. Княжеский род к середине XIV в. необычайно разросся, и Ярославское княжество распалось на уделы, где сидели князья Курбские, Прозоровские, Сицкие, Моложские и др.

Младшему своему сыну Владимиру Константин Всеволодович отдал Углич с волостями, но самостоятельное существование Угличского княжества не было длительно и прекратилось после смерти сыновей Владимира (Андрей умер в 1261 г., а Роман — в 1285 г.). Углич с землями отошел к ростовским князьям.

Далеко на севере, в девственных чащах по течению Шексны и Мологи, у Белоозера и озера Кубенского, лежало Белозерское княжество, доставшееся Васильку Константиновичу, родоначальнику многочисленных белозерских князей: Ухтомских, Белосельских, Кемских и др.

Так раздробилось на мельчайшие уделы Ростовское княжество.

Выделился в самостоятельное княжество и Юрьев Польский, где княжили потомки Святослава Всеволодовича.

По реке Клязьме лежало небольшое Стародубское княжество, доставшееся в 1238 г. Ивану Всеволодовичу и его потомкам.

В XIV в. сложилось княжество Нижегородское, куда вошли Нижний Новгород, Суздаль и Городец.

Собственно Владимирское княжество состояло из земель, лежащих в междуречье Средней Волги, Оки и Клязьмы. В него входили густонаселенное, плодородное и безлесное «суздальское ополье», Костромская земля и т. д.

В начале установления татарского ига Золотоордынские ханы поддерживали претендовавших на великое княжение Владимирское старших в роде потомков Всеволода Большое Гнездо, а затем великим князем становился тот, кто давал больший «вклад» за великокняжеский ярлык. К. Маркс отмечает «распространение уделов, происходившее на юге и в центре».1

На этом феодальное дробление земель не остановилось. Княжества замыкаются в себе, живут обособленно, усиливается их политическая и экономическая разобщенность. Растет вотчинное хозяйство князей и бояр, становящихся все богаче и сильнее. В доходах князя и боярина вотчинное хозяйство играет решающую роль и привязывает их к княжению, к «земле», направляет их на узкие, личные, эгоистические интересы. Не прекращаются раздоры и усобицы. Князья спорят за уделы в Орде, воюют между собой. Усобицы разоряют земли. Население нищает. Власть великого князя владимирского ослабевает. Само звание «великого князя» становится громким титулом с весьма бедным реальным содержанием, источником всякого рода столкновений между князьями.

Раздробление Русской земли протекало в условиях тяжкого татарского ига. Попытки народа путем восстаний сбросить татарское иго не увенчались успехом. «Мятеж велик» в Новгороде в 1259 г. и восстания в 1262 г. по городам Северо-Восточной Руси были подавлены татарами. Эти первые попытки сбросить ненавистное иго золотоордынского хана и не могли быть успешными. Еще очень сильна была Золотая Орда, а Русь, разбитая, обескровленная и разграбленная, не успела создать политической организации, способной объединить русский народ для отпора угнетателям — татарским феодалам.

Такой организацией могло быть только сильное Русское государство. Между тем в XIII—XIV вв. Русь была «раздроблена на множество самостоятельных полугосударств»,2 постоянно враждовавших между собой, и наряду с объединительными тенденциями существовали центробежные силы, тормозившие ее объединение. Разоренная и опустошенная татаро-монголами Русь переживала время упадка, ослабления, раздробления.

Среди множества княжеств Руси той поры выделяются Новгород, Псков, Тверь, Рязань, Нижний Новгород и, конечно, Москва.

Великий Новгород избежал прямого разгрома татарскими войсками. В XIII—XIV вв. владения Новгородской боярской республики еще более расширились. Выросло крупное боярское землевладение. Боярские земли и угодья были разбросаны по всей земле Новгородской. «Житьи люди» и купцы владели также немалой долей земельных участков, хотя большинство земель принадлежало мелким собственникам — «своеземцам», или «земцам». Все меньше и меньше оставалось свободных смердов. Разоряемые и закабаляемые новгородские и псковские смерды становились половниками и изорниками, работавшими на господской земле за часть урожая. Постепенно распространялась и крепостническая зависимость.

Продолжалась усиленная колонизация обширных пятин и земель Новгородских. В XIII и XIV вв. колонизовалось бедное Обонежье, страна озер и скал, где было мало удобных для земледелия земель и доходных промыслов. Из последних существенную роль играла только добыча местной болотной железной руды. Обонежье не привлекало алчных бояр и осталось областью крестьянской колонизации. Взоры новгородского боярства, предприимчивого и жадного, были обращены на север, где в тайге водилось много ценного пушного зверя, а на море можно было заняться доходным зверобойным промыслом. «Неродимая землица» северных и восточных окраин новгородских владений вынуждала предприимчивых новгородцев стремиться к рекам, изобилующим рыбой, к лесам, где пушной зверь не редкость, а постоянный обитатель, к морям, богатым и рыбой, и морским зверем.

Всем этим были богаты далекие «земли» новгородские, заселенные малочисленными и слабыми северными племенами, «данниками» Новгорода: лопью (саамами), чудью Заволоцкой (коми-зырянами), югрой (ханты и манси), самоядью (ненцами). На Север шли и простые люди, «меншие», спасаясь от притеснений и эксплуатации бояр; стремилось и боярство, для того чтобы начать эксплуатацию русского и нерусского населения Поморья, Подвинья, Приуралья.

Так шли новгородцы в северную тайгу, в тундру, на побережье Студеного моря, шли за рыбой и мехами, морским зверем и солью. Новгородские промысловые люди доходят до богатых рыбой и зверем Тре (Терский берег) и Мурмана. На устье Колы был заложен городок Кола. Позднее промысловые люди дошли до Печенга, Финмаркена и до самого Груманта (Шпицбергена).

На северо-востоке лежало еще более богатое Заволочье, или Двинская земля. Здесь давно уже появились поселенцы — крестьяне и промысловые люди из Новгородской и Суздальской земель, рано развилась торговля и возникло боярское землевладение. В XIV в. новгородское боярство пытается прочнее обосноваться в Заволочье. В 1342 г. боярин Лука Варфоломеевич с вооруженным отрядом захватывает Двинскую землю и ставит городок Орлец. Вслед за ним потянулись и другие новгородские бояре, и вскоре все Заволочье было освоено феодалами Великого Новгорода.

Огромная территория Новгородской земли в XIV в. делилась на три типа земель: 1) старинные, основные земли Новгорода, так называемые пятины (Водская, Шелонская, Деревская, Бежецкая и Обонежская), где росло феодальное землевладение и закрепощались смерды; 2) земли, где развивалась боярская колонизация: Заволочье, Тре и Поморье, и 3) земли, куда проникали новгородские даньщики, ушкуйники и купцы (Печора, Самоядь, Югра до Оби). Для торговли с Югрой была создана особая купеческая организация «Югорщина».

Новгород был «окном в Европу» для Руси и являлся почти монополистом в торговле между Русью и Западом. Главную роль играла Ганзейская торговля. Из ганзейских городов новгородские купцы теснее всего были связаны с Любеком и Висби. В Новгороде существовал «Немецкий двор», где помещалась контора ганзейских купцов, управлявшаяся по особому уставу, называвшемуся «скра». Между Новгородом и Ганзой был заключен разновременно ряд договоров. Ганзейские купцы были посредниками в торговле Новгорода с Западом, но новгородские купцы действовали и самостоятельно, ездили в далекие края и «за море», торгуя в Риге, Нарве, Ревеле, Юрьеве (Дерпте), Або, Выборге, Стокгольме, Любеке, на острове Готланде, в Висби и Дании.

Предметы новгородской торговли добывались главным образом путем взимания дани и отчасти — торговли с северными народами: самоядью, чудью заволочской, югрой и т. д. и представляли собой продукты охотничьего, зверобойного и других промыслов (меха, китовый ус, моржовые клыки, называемые «рыбий зуб», ворвань, мед, воск и т. п.). «Заморские» товары новгородские купцы сбывали в княжествах Северо-Восточной Руси.

Ремесла и особенно торговля Новгорода создавали ему определенное экономическое, а следовательно, и политическое преимущество по сравнению с другими княжествами Руси.

По политическому устройству Новгород был феодальной республикой, с господством боярской аристократии.

Новгород был вечевой республикой, причем на вече принимали участие все свободные люди — новгородцы и жители «пригородов», т. е. городов Новгородской земли. Вече мог созвать кто угодно: князь, посадник, любой новгородец. Обычно по звону вечевого колокола вече собиралось на «Ярославле дворе» (Торговая сторона).

На особом помосте — «степени» — сидели все правители Новгорода: посадник, тысяцкий и др. Существовали уличанские (по улицам) и кончанские (по «концам» — районам) вече, где часто те или иные вопросы предварительно обсуждались, и жители улицы или конца приходили на вече уже с определенным мнением, которое и пытались провести на вече. На вече обсуждались все важные дела: выбирались и смещались должностные лица, решались вопросы войны и мира, приглашения того или иного князя и утверждался «ряд» (договор) с ним и т. п. Голосования не было — дела решались в зависимости от того, за какое предложение стоит большинство. Нередко вече раскалывалось, и дело доходило до кровавых столкновений, а когда вече собиралось одновременно и на Софийской, и на Торговой стороне, спор между ними часто решался схваткой на мосту через Волхов.

Вече буржуазные историки считали «народоправством», но на самом деле «худые мужики», «черные люди», на нем не играли существенной роли. За них решали и правили все дела бояре, часто использовавшие в своих целях отдельные группы простого новгородского люда. М.И. Калинин указывал: «Вспомните хотя бы древнюю русскую историю и Новгородское вече. С внешней стороны это была самая чистая демократия: весь народ решал на площади коренные вопросы, и его решения проводились в жизнь». И далее подчеркивал, что мы «великолепно знаем, что в Новгородском вече, в народном собрании Новгорода, по существу все важнейшие вопросы решали деньги. Богачи располагали физической силой, располагали "добрыми молодцами", которые, приходя на вече, кричали громче всех, а подчас и кулаки в ход пускали. Историкам известно, что в этом "золотом веке" вопросы очень часто решались кулаками. Новгородское вече, конечно, не было подлинным народовластием».3

И частая смена новгородских посадников и тысяцких отражала лишь борьбу внутри боярско-купеческой олигархии. Когда же доведенные до отчаяния «мизинные» люди предъявляли свои права и выдвигали свои требования, обычное вече не могло их удовлетворить, и начиналось восстание.

Вся власть находилась в руках боярской олигархии. Князь в Новгороде не играл особой роли, и уже с конца XII в. Новгород договаривался с князьями и ограничивал их власть. Обычно новгородским князем был великий князь владимирский. Князь был ограничен во всем. Он не имел права покупать земли, иметь вассалов и зависимых людей на территории Новгорода, не мог судить без посадника, был ограничен даже в охоте и рыбной ловле и т. п. Князь даже не жил в Новгороде, его резиденцией было пригородное Городище. Но, несмотря на эти ограничения, князья все же шли в Новгород, так как связь с ним была выгодна купцам их княжеств и, кроме того, с богатого Новгорода князья все же получали некоторые доходы. Новгороду же князь был нужен для защиты от врагов, для обеспечения торговли новгородцев с «Низом» и снабжения хлебом.

Подлинным правителем был посадник, ведавший всеми отраслями политической жизни Новгорода. Его помощником был тысяцкий, ведавший ополчением и торговым судом. Кроме того, существовали «вечевая изба», возглавлявшаяся вечевым дьяком, и мелкая администрация: подвойские, биричи, приставы и т. д. Большую роль, подчас решающую, играл Новгородский «владыка» (архиепископ). Концами ведали особые кончанские старосты, улицами — уличанские; во главе сотен, куда входили купцы, стояли сотские. Вся новгородская администрация, таким образом, была выборной, но она вся выбиралась из числа богатых бояр. Несколько десятков боярских фамилий держали в своих руках всю власть. Из их среды выходили посадники, тысяцкие и т. д. Из рода новгородского боярина Михаила Степановича вышло 12 посадников. Фактическим правительством являлся «Совет господ», в который входили архиепископ, княжеский наместник, посадник, тысяцкий («степенные», т. е. исполняющие эти обязанности в данный момент), кончанские старосты, «старые» посадники и тысяцкие и другие богатые и знатные бояре — «триста золотых поясов», как называют их немецкие источники. Таким образом, ничего демократического в политическом строе Новгорода не было. Бояре наживались и богатели за счет своих смердов, холопов, половников, за счет грабежа северных народов, в земли которых устремлялись отряды «ушкуйников», служивших боярам, за счет торговли и ростовщичества. Обогащались они и за счет доходов от занятия должностей («поралье посадничье» и тысяцкого), в результате незаконных поборов и т. п.

Окруженные многочисленной чельядью-слугами, «молодцами», «паробками», бояре держали в руках и новгородский «черный люд», и смердов. Поэтому в Новгороде все время шла острая классовая борьба. Она, по выражению К. Маркса, «бушевала в Новгороде» с исключительной силой.4 Летописец пишет, что в середине XV в. «не бе в Новгороде правды и правого суда...». Непосильные поборы и ростовщичество бояр разоряли народ, и «бе кричь и рыдания и вопли и клятва всеми людьми на старейшина наша». Результатом были крупные восстания «черного люда», как, например, в 1418 г. Поводом к нему послужил следующий эпизод: новгородец Степанко схватил на улице боярина Данилу Ивановича и криком созвал новгородцев. Те сбросили боярина в Волхов. Когда спасшийся Данила Иванович, в свою очередь, схватил Степанко и начал мучить его, в городе вспыхнуло восстание, направленное против бояр.

Классовая борьба в Новгороде протекала и в более завуалированной форме, в форме так называемых ересей. Первой ересью была ересь стригольников, возникшая в 70-х годах XIV в. в Пскове и Новгороде; во главе стригольников были дьякон Никита, Карп и др. Стригольники выступали против господствующей церкви с ее поборами, продажей церковных должностей, с ее стремлением к «стяжательству» и т. п. О стригольниках «черный люд» говорил: «сии не грабять и имения не збирают».

Ересь пользовалась успехом среди многочисленных торговцев, ремесленников и городской бедноты и отражала нарастание классовых противоречий.

Вторым русским вечевым городом был Псков. Первой вехой на пути Пскова к независимости было приглашение в 1137 г. изгнанного из Новгорода Всеволода Мстиславича.

С конца XIII в. Псков отделяется от Новгорода и начинает приглашать князей, не считаясь с ним. Так, например, в Пскове княжил Довмонт (1266—1299), с успехом защищавший город от ливонских рыцарей и литовцев. В 1346 г. Псков окончательно отделяется от Новгорода, и по Болотовскому договору Новгород признал самостоятельность своего «молодшего брата».

По политическому строю вечевой Псков был близок к Новгороду. Власть была в руках бояр, которые правили Псковом, составляя особую организацию, называвшуюся «господа», только вместо посадника и тысяцкого в Пскове были два равноправные посадника. В Пскове большую роль играли купцы и ремесленные люди, а боярство не достигло такого могущества и богатства, как в Новгороде.

Князь в Пскове играл еще меньшую роль, чем в Новгороде.

В «Псковской судной грамоте», принятой на вече в 1467 г., но состоящей из нескольких частей, древнейшие из которых относятся еще к началу XIV в., отразились и жизнь и быт феодальной псковской деревни с ее эксплуатируемыми и угнетенными изорниками, огородниками, кочетниками, взявшими «покруту» (ссуду), работавшими исполу и имевшими право переходить лишь на Филиппов день (14 ноября ст. ст.). Существовали и «старые изорники», прочно связанные со своим господином.

Псковские земли протянулись узкой полоской с севера на юг и составляли как бы границу Руси на Западе. Это пограничное положение Пскова привело к тому, что на протяжении столетий Псков принимал на себя удары со стороны Литвы и Ордена. Вследствие окраинного положения Новгорода и Пскова им приходилось часто воевать со шведами, ливонскими рыцарями и литовцами, пытавшимися напасть на Русь.

Таковы были северо-западные русские земли, где царил Господин Великий Новгород — «глава русских республик» (К. Маркс).

Одним из наиболее могущественных княжеств Руси было княжество Тверское.

Впервые в летописи Тверь упоминается в 1209 г., хотя основана она была гораздо раньше. В те времена Тверь входила в состав Суздальской земли и являлась ее опорным пунктом на западе, у рубежей Великого Новгорода. После смерти Всеволода Большое Гнездо Тверь досталась его сыну Ярославу и вошла в состав Переяславльского княжества.

К концу второй половины XIII в. Тверь стала самым сильным княжеством Северо-Восточной Руси. Условием, способствовавшим возвышению Твери, ставшей в 1247 г. самостоятельным княжением, были массовое переселение и бегство крестьян и горожан в Тверскую землю из восточной окраины Владимиро-Суздальской земли. После нашествия Батыя и в результате последующих набегов татар сельский и городской люд вынужден был покидать восточные княжества и переселяться на запад, в более безопасные места. Тверское княжество к концу XIII в., особенно после татарского набега 1293 г., опустошившего все княжества и города Владимирской земли, за исключением Твери, оказалось едва ли не самым густозаселенным. Это давало возможность тверскому князю собирать большие суммы в результате обложения налогами жителей своего княжества и набирать многочисленные рати. Сюда же съезжались бояре и «слуги вольные» из опустевших городов и сел восточной и южной окраины Владимирской земли.

Тверь — большой торговый город. Она была расположена на берегу Волги у впадения в нее реки Тверцы и являлась средоточием торговых путей, связывающих Новгород с «Низом», игравших огромную роль в экономической жизни всей Древней Руси. Новгородские купцы на своих лодках везли «заморские» товары по Мсте, оттуда волоком добирались до Тверцы, плыли мимо Твери, попадали в верховья Волги и спускались дальше в «Низ». Вся торговля Новгорода с «Низом» могла контролироваться Тверью. Даже в начале XVI в. уже утратившая свою самостоятельность и подчинившаяся быстро растущей Москве Тверь производила на иностранцев, побывавших в ней, впечатление большого города. Так, Кампензе сообщает: «Город Тверь при значительной реке Волге, или Ра, весьма обширен и гораздо пространнее и великолепнее самой Москвы». Вот причины, приведшие к тому, что в то время как Москва была еще слабым и незначительным княжеством, великим княжеством Владимирским пытается овладеть Тверь.

Первым тверским князем был брат Александра Невского Ярослав Ярославич. После смерти другого брата, Андрея, последовавшей в 1264 г., Ярослав Ярославич получает от хана ярлык на Владимирское великое княжение. Ярослав Ярославич открывает новую страницу в политической жизни великих князей владимирских. Великий князь не поехал во Владимир. Разрушенный и опустевший Владимир его уже нисколько не привлекал. Ярослав остается в многолюдной и богатой Твери и оттуда управляет своим великим княжением.

Обладание ярлыком на великое княжение Владимирское давало ему возможность подчинить себе других князей и предоставляло в его распоряжение огромные земли. Ярослав Ярославич был приглашен новгородцами на княжий стол. Здесь, в Новгороде, Ярослав правил, опираясь на «менших людей». К этому времени усилились противоречия между «меншими» и «вячшими», которые при сборе баскаками золотоордынского хана дани с горожан и переписи населения, «числа», «творили себе добро, а меншим зло». «Меншие» при этом в договоре с князем требовали, чтобы он отступил от политики предшествовавших ему князей. Князь был очень ограничен в своих правах, но тем не менее он все же много досадил новгородцам, отбирая у них охотничье-промысловые угодья, собирая «серебро», конфискуя имущество некоторых новгородцев и т. д. Эти действия князя вызывали недовольство горожан. Они восставали, изгоняли княжеских наместников, но, не желая ссориться с сильным князем во время борьбы с ливонскими рыцарями, снова приглашали князя и заключали новый договор, «ряд». Ярослав получал с Новгорода некоторые доходы, и, кроме того, пребывание на новгородском столе давало ему возможность влиять на судьбы Новгорода и укрепляло его вотчину — Тверь. Поэтому Ярослав, хотя и был ограничен в Новгороде договорами 1265 и 1270 гг., тем не менее не хотел с ним расставаться. При Ярославе расширились пределы Тверского княжества, граничившего на севере с Новгородом, на западе — с Великим княжеством Литовским, на юге — со Смоленском.

После его смерти на обратном пути из Орды, последовавшей в 1272 г., ярлык на великое княжение Владимирское получает последовательно князь костромской, затем переяславльский и, наконец, городецкий. Андрей Городецкий стал великим князем в 1294 г. Он имел двух сильных союзников: ростовского князя Константина и ярославского — Федора, но этому союзу трех князей противостоял другой союз, состоявший из тверского князя Михаила Ярославича, Ивана Переяславльского и московского князя Даниила Александровича. Борьба развернулась, как всегда, за ярлыки, власть, земли. Пока ярлык на великое княжение был в руках Андрея, временный союз Москвы и Твери был возможен, но только до того момента, когда Тверь попытается расширить свои владения за счет соседа и овладеть снова великим княжением. Вместе с Михаилом Тверским Даниил Александрович отстоял Переяславль от Андрея. Но стоило только Михаилу Тверскому после смерти Андрея в 1304 г. получить ярлык на великое княжение, столкновение Москвы с Тверью оказалось неизбежным. Москва энергично отстаивала свои права на собирание русских земель. Дальнейшая история Тверского княжества тесно переплетается с историей Москвы и представляет собой длительную и напряженную борьбу вначале за великое княжение Владимирское, а затем, со стороны тверских князей, за сохранение независимости Твери, а поэтому будет нами рассмотрена в связи с объединением Руси вокруг Москвы.

На юго-востоке Руси лежала богатая и плодородная Рязанская земля. Тучный чернозем создавал хорошие условия для развития хлебопашества. В лесах водилось множество зверья, в реках — рыбы. Всюду были расположены «ухожаи», поля и луга.

Из всех русских земель «Рязанская Украина» от Батыева нашествия пострадала едва ли не больше всех. Более или менее уцелела лишь северная часть княжества, покрытая дремучими лесами. Города были сожжены и разрушены, край был опустошен и разорен. Население схлынуло к северу, где в пограничной с Московским княжеством лесной полосе, ранее пустынной и слабо заселенной, растут новые города, возникают села и починки.

Политическая жизнь Рязанской земли при Ингваре и Олеге Ингваревичах (1237—1258 гг.) замерла. С течением времени центр княжества переместился в Переяславль Рязанский. На юге получил особое значение Пронск — оплот рязанцев в борьбе с татарами.

Рязанская земля, открытая с юга и востока, не знала отдыха от татарских набегов. Они следовали один за другим в 1278, 1288, 1308 гг., не говоря уже о многочисленных налетах и грабежах со стороны отдельных татарских чамбулов (отрядов) и «царевичей». Слабые рязанские князья не могли и думать о борьбе с Ордой, а их продвижение на Запад натолкнулось на сопротивление Литвы, захватившей Северскую землю.

Рязанцы вели напряженные войны. Часто на свой страх и риск и не ожидая помощи со стороны князей, они боролись во главе со своими тысяцкими и воеводами с татарами. Больше того, рязанцы проникали далеко на юг, и их отдельные поселения можно было встретить по Дону, Хопру, Тихой Сосне и Вороне. Вся часть степи к востоку от Воронежа, носившая в те времена название Червленного Яра, постепенно заселялась рязанцами. Пограничная жизнь, полная опасностей, сделала рязанцев опытными воинами, «буйными» и «дерзкими» в представлении московского летописца.

На западе Рязань граничила с Чернигово-Северскими землями, которые постепенно переходили под власть рязанских князей (например, Верея, Боровск, одно время Лопастна).

В Рязанском княжестве жили мордва и мещера, которые часто входили в состав рязанских дружин, смешивались с русскими, а их князьки становились рязанскими боярами. С другими мордовскими племенами Рязань почти непрерывно воевала. Рязань, или «Рязанская Украина», была боевым, военным форпостом Руси на юге и востоке. Естественно, что первое время Рязань была слаба, и отчасти за ее счет возвышается Москва. Этому способствовало и усилившееся уже при Константине Ярославиче феодальное дробление Рязанской земли. Переяславль, Пронск, Муром выделяются в самостоятельные княжества. Начались и усобицы. При нем же Рязань столкнулась с Москвой, потеряла Коломну и уже в 20-х годах XIV в. рязанские князья зависели от московских. Но постепенно эта зависимость ослабевает, а в середине XIV в. Рязань — уже великое княжество, внутри которого существовало несколько уделов. В Рязани (так стал называться Переяславль Рязанский) сидели потомки Ивана Александровича, в Пронске — Ярослава Александровича, в Муроме — Василий и Юрий Ярославичи, генеалогия которых неясна.

В восточной части княжества, соседней с Мещерой, покрытой густыми лесами, в начале XIV в. возникает новое удельное княжество, начало которому кладут выходцы из Орды князья Ширинские, Бахметьевы, Беклемишевы и местные князья мещерского происхождения вроде Александра Уковича. Здесь же нашли себе убежище некоторые половецкие семьи. Половецкие ханы положили начало некоторым русским боярским родам (например, Кобяковым).

Слабые татарские, мещерские и половецкие князьки подпадали под влияние русской культуры, принимали христианство, обрусевали и подчинялись рязанским князьям.

К середине XIV в. Рязань усиливается — складываются «Великое княжество Рязанское» во главе с Олегом Ивановичем и «младшее княжение» — Пронское, где сидит его двоюродный брат Владимир Ярославич. Пользуясь малолетством обоих князей, рязанские бояре прибрали всю власть к своим рукам, заручились поддержкой со стороны некоторой части московского боярства и, воспользовавшись смертью Семена Гордого, захватили московскую волость Лопастну. С этого момента рязанский князь пытается «исправить» границы за счет Москвы.

Княжение Олега Ивановича (1350—1402 гг.) было временем, когда Рязанское княжество начинает постепенно оправляться от разрушений, причиненных татарским нашествием и усобицами. Напавший в 1365 г. на Переяславль Рязанский «князь» Тогай был разбит Олегом у Шишевского леса. Стремясь во что бы то ни стало сохранить свою «отчину» как независимое княжество, Олег Иванович, далекий от понимания задач, стоявших перед всей Русской землей, в один ряд ставит как врагов и татарского «князька», и московского князя. Победа над Тогаем окрылила Олега и он попытался, несмотря на усобицу с Пронским князем, начать войну с Дмитрием Ивановичем Московским. Как это мы увидим далее, борьба Рязани с Москвой закончилась поражением и подчинением Рязани. Напуганный неудачей первого столкновения с Москвой и нападениями татар, Олег решил, перед угрозой подчинения Москве, перейти на сторону татар. Это и определило его позицию в годину нашествия Мамая, когда он вел ловкую дипломатическую игру, оставаясь все же «в стороне» Мамая и этим «спасая», конечно на время, свою «Рязанскую Украину» от разорения. В следующий поход на Москву, поход Тохтамыша, Олег снова выступил слугой хана. Недальновидность Олега Ивановича, мыслившего лишь масштабами своей Рязанской «отчины», дорого обошлась и ему, и Рязани и стала помехой на пути Руси к объединению.

Это поведение Олега привело к натянутым отношениям и к борьбе между Москвой и Рязанью. Борьба окончилась победой Москвы и миром 1386 г., по которому Олег признал себя «молодшим братом» Дмитрия Донского.

Развернувшаяся на Западе борьба с Литвой не дала при Олеге положительных результатов. Зато Олегу удается теснее сплотить под своей властью «подручных князей». Ими были князья Пронские, Муромский и одно время Козельский и Елецкий. Это единство Рязанской земли дало ему возможность по праву называться великим князем рязанским. На время прекратились усобицы.

При Олеге окрепло и усилилось рязанское боярство. Источники говорят нам о таких боярах Рязанской земли, как Епифан Кореев, который вел переговоры с Мамаем и Ягайло, Станислав, ехавший с митрополитом Пименом к Дону, Иван Мирославич (мурза Салахмир), Сафоний Алтыкулачевич, окольничий Юрий, стольники Александр Глебович и Глеб Васильевич Лонгвин, ключник Лукьян и др. Некоторые из них владели огромными землями, например Иван Мирославич владел Веневой, Верхдеревом, Растовцем, Веркошей и рядом других земель. Но несмотря на свое усиление при Олеге Ивановиче, Рязань все же не могла стать центром объединенной Руси, не имея на это ни сил, ни средств, и вся дальнейшая история Рязанского княжества после смерти Олега представляет собой не что иное, как историю постепенного его ослабления и перехода под власть Москвы.

На востоке опустошенной татарами Суздальской земли выросло и третье великое княжество — Нижегородское. Сложилось оно из Суздаля, Городца, Нижнего Новгорода и княжеских городов-крепостей во второй половине XIV в. при первом «князе великом суздальском, нижегородском и городецком» Константине Васильевиче. Константин Васильевич всюду «нарубает» городки, усиленно колонизирует край и среди лесов, в «твердях» мордовских, селит пришельцев крестьян и горожан. Снова начинает оживляться опустошенная набегами татар местность. Но окраинное, как и Рязань, Нижегородское княжество не могло существовать без помощи центральных русских областей. Отсюда стремление нижегородского великого князя стать великим князем всей Русской земли. Когда в 1353 г. Иван Иванович Московский поехал в Орду за ярлыком на великое княжение, оказалось, что претендентом на великокняжеский стол выступает и Константин Васильевич, заручившийся поддержкой Новгорода. Но на этот раз хан отдал ярлык московскому князю. Через некоторое время Иван Иванович примирился с нижегородским великим князем, а сын Константина Андрей признал себя «братом молодшим» Ивана Ивановича.

В состав Нижегородского княжества входила имевшая известную самостоятельность Вятка.

Что касается других русских земель, входивших некогда в состав Киевского государства: Полоцкой и Смоленской, Черниговской и Киевской, Пинско-Туровской и Волынской, Черной и Червонной Руси, не говоря уже о придунайских землях, Лукоморье и Тмутаракани, землях на северном побережье Финского залива и в Закарпатье, то они были захвачены воспользовавшимися слабостью Руси Швецией, Ливонским Орденом, Литвой, Польшей, Венгрией и Молдавией.

Примечания

1. K. Marx. Secret diplomatic history of the eighteenth century. P. 78.

2. К изучению истории. М., 1946. С. 21.

3. М.И. Калинин. О задачах советской интеллигенции. М., 1939. С. 24.

4. K. Marx. Secret diplomatic history of the eighteenth century. P. 81.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика