Александр Невский
 

Предыстория раскола

Тяжелейший социально-политический кризис, потрясший Россию в начале XVII в., стал предтечей не менее тяжелого идеологического кризиса, причины которого всегда трактовались неоднозначно. Одни авторы (Е. Голубинский, Н. Павленко) утверждали, что этот кризис был вызван «порухой прежних церковных обрядов и богослужебного чина», а их оппоненты (Н. Каптерев, Л. Гумилев, В. Вышегородцев) считали его мировоззренческим кризисом, и прежде всего, кризисом прежней, изоляционистской историософской доктрины «Москва — Третий Рим», ставшей еще в начале XVI в. официальной государственной идеологией Московского царства.

Истоки самого религиозного кризиса относятся к середине 1640-х гг., когда вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева сложился знаменитый кружок «ревнителей древнего благочестия», членами которого стали сам великий государь Алексей Михайлович, окольничий Федор Михайлович Ртищев, настоятель Новоспасского монастыря архимандрит Никон, протопоп Казанского собора Иван Неронов и ряд провинциальных церковников — протопопы Аввакум, Даниил, Логгин и другие.

По мнению ряда русских и советских историков (Н. Каптерев, Л. Гумилев, В. Вышегородцев), свою главную миссию «ревнители древнего благочестия» видели в создании новой историософской концепции русского православия.

Их оппоненты (Е. Голубинский, А. Карташев, Н. Павленко) утверждали, что претензии «царских боголюбцев» были гораздо скромнее и свою историческую миссию они видели в решении трех основных задач:

1) унификации всей системы церковных обрядов и богослужения, поскольку в средневековье обрядовая сторона религиозности имела не меньшее значение, чем сугубо богословская;
2) в наведении дисциплины и порядка в среде приходского духовенства, где укоренились такие пороки, как пьянство, разврат и стяжательство;
3) в противодействии проникновению светских начал в духовную жизнь общества.

Хотя, безусловно, последняя задача носила не столько прикладной, сколько историософский характер в духе идей одного из самых почитаемых «отцов церкви» Иоанна Златоуста «о строительстве монастыря в душе каждого верующего христьянина».

В любом случае, сама программа «ревнителей благочестия» в целом отвечала интересам нарождавшегося самодержавия, поэтому царь Алексей Михайлович всячески поддерживал своего духовника и его соратников по борьбе за чистоту православной веры. Более того, ряд авторов (Н. Каптерев, А. Карташев) утверждал, что именно царю Алексею Михайловичу принадлежала сама идея проведения церковной реформы, поскольку в силу своего семейного воспитания он, как и его великий дед патриарх Филарет, был истинным грекофилом.

В феврале 1649 г. программа «ревнителей благочестия» была вынесена на церковный собор, созванный по инициативе патриарха Иосифа, но, несмотря на ее поддержку самим царем, она была отвергнута большинством церковников, в том числе и архиереев РПЦ, и светская власть была вынуждена временно отступить.

Тем временем стремительно стало рушиться единство взглядов самих «боголюбцев», особенно, когда речь зашла о выборе образцов, по которым надлежало проводить исправление обрядов и богослужебных книг. Одни «ревнители», в частности протопопы Даниил и Аввакум, считали, что за основу исправления следует взять древнерусский «богослужебный чин», канонизированный на знаменитом Стоглавом соборе 1551 г., а другие — архимандрит Никон, Ф.М. Ртищев и С. Вонифатьев полагали, что образцом для исправления должны были послужить греческие оригиналы библейских и богослужебных книг, а также византийские церковные традиции и обряды. Такая позиция «группировки Ртищева-Никона», по мнению большинства историков (Л. Гумилев, В. Вышегородцев Р. Скрынников), была продиктована не только религиозными мотивами, но и политической целесообразностью, а именно острой необходимостью унификации всего «церковного чина» с единокровной Русской православной церковью Киевской митрополии, входившей в состав Константинопольского патриархата, накануне исторического воссоединения Малороссии с Россией. Именно тогда же, в январе 1649 г., в Москве побывало и первое посольство малороссийского гетмана Богдана Хмельницкого во главе с полковником Силуаном Мужиловским, которое привезло московскому царю прошение «о принятии войска Запорожского под высокую государеву руку».

Первоначально этот спор развивался исключительно в рамках клубной богословской дискуссии, но в конце 1649 г. ситуация резко изменилась, поскольку:

1) во-первых, в Москву по приглашению царя, воспитанного в духе грекофильства, для исправления богослужебных книг по греческим образцам приехали знаменитые малороссийские ученые-богословы из Киево-Могилянской академии Арсений Сатановский, Епифаний Славинецкий, Дамаскин Птицкий и некоторые другие;
2) во-вторых, один из наиболее близких и доверенных лиц из окружения молодого царя, архиепископ Никон, возглавив Новгородскую митрополию, стал явочным порядком проводить в жизнь основные постулаты церковной реформы в грекофильском духе, не дожидаясь их одобрения даже Освященным собором РПЦ.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика